▬▬▬▬▬▬▬▬▬▬▬▬ ♠ ИСТОРИЯ ПЕРСОНАЖА ♦ ▬▬▬▬▬▬▬▬▬▬▬▬

Позже Ильдико раз и навсегда зарекается: никаких, нахрен, больше детей.
На вопросы, когда там уже за вторым, она огрызается и предлагает отдать первого — того самого, с которым многочисленная родня обещала всячески помогать, пока не выяснилось, что орущий кулек не планирует затыкаться.
В смысле, вообще.

Вопли становятся осмысленными довольно быстро: Каспар начинает говорить намного раньше, чем от него ожидают
(...и чем всем хотелось бы)
а Ида понимает, что не так страшен постоянный шум, как его отсутствие — подозрительно притихший сын, скорее всего, просто сосредоточен на попытках что-нибудь разъебать.
Опционально себя.

В Венгрии поздних девяностых диагнозы врачей сводятся преимущественно к «пройдет, когда вырастет» и «он же мальчик, чего вы хотели». Ида много курит и идет вытаскивать Каспара из очередной драки под дружные возмущения родителей тех детей, которым досталось лопаткой по сопатке.
Соседка поджимает губы: это все потому что у ребенка нет отцовской фигуры. Нагуляла черте где, вот и мается.
Ида запинывает сына домой, подхватывает со стола полную миску теста для блинчиков и возвращается, чтобы вылить ей на голову.

(для всех становится очевидно, что проблема если и в фигуре, то явно не в папашиной)

Кошмарить школу у Каспара получается ничуть не хуже, чем детскую площадку. Высидеть на одном месте целый урок не позволяет то ли синдром дефицита внимания, то ли шило в заднице: неуемная энергия требует устраивать бунт и цирковое шоу, чаще всего одновременно.
Ида, когда ее опять вызывают к директору, меланхолично наполняет фляжку коньяком.

Попытки наконец-то устроить личную жизнь заканчиваются переездом в Германию. Прежде чем знакомить избранника с Каспаром, Ида подзывает последнего к себе и очень подробно обрисовывает перспективы.
Перспектив, в общем-то, две: заткнуть хавальник и не мешать маминому счастью или вернуться обратно в Веспрем, причем отправлять будут явно не первым классом.

Несколько недель Каспар даже справляется — пока хватает впечатлений от переезда и насильственной акклиматизации в незнакомой стране, — а потом снова начинает скучать. Язык дается ему легко, чего не скажешь о тонкой дипломатии.
Еще через полгода его выпинывают в спортивную школу с полным пансионом, потому что в хрупкой семейной ячейке третий оказывается лишним: у нового супруга Иды есть деньги и нет желания возиться с чужими проблемами.

Ему исполняется тринадцать, когда очередной оффер отчима оказывается выгоднее предыдущих — но подразумевает работу в штатах. Если Каспара что-то и удивляет, то только то, что его не попытались случайно забыть по другую сторону атлантики. Будни в целом практически не меняются, универсальный рецепт кажется достаточно надежным, чтобы не отступать от плана: новая школа с проживанием, короткие визиты на Рождество и дежурные открытки по всем остальным праздникам.

Так продолжается ровно до тех пор, пока Каспар не пытается отожрать однокурснику голову по самые плечи. Первое обращение оказывается на редкость мразотным опытом — как для него, так и для уцелевших свидетелей.
Разгребать последствия, на его же счастье, первым является Конклав: Кираю вполне доступно поясняют, что дорога в большой спорт ему заказана, а потом слегка теряются в попытках понять, куда же его сплавить.

(впрочем, ничего нового)

За неимением медвежьих стай выбор падает на приют. Ида безразлично принимает складную ложь о стипендии в частном колледже: ей вполне достаточно того, что Каспар плюс-минус цел, здоров и не мешается под ногами.
К тому же, совершенно бесплатно.

Попытки найти свое место в сложившейся иерархии приводят лишь к тому, что способности к регенерации он регулярно проверяет на практике. Чудесный мир сверхъестественного не горит желанием распахивать перед ним все двери, а Каспар, обладающий уникальным талантом за считанные минуты вызверить все живое в радиусе мили, не особо стремится заводить друзей.
Хорошо, если в ночи подушкой придушить не пытаются, но тут как повезет.

Что именно в нем привлекает внимание спецкорпуса, тоже остается загадкой, но за новую перспективу, пусть и довольно туманную, Кирай цепляется когтями и зубами: других идей у него все равно нет, зато хватает втравленной в подкорку лояльности Конклаву.

(где бы он вообще оказался, успей инквизиторы раньше?)

Необходимость подчиняться общей дисциплине дается ему тяжелее любых тренировок: там, где нужно проявить способности или смекалку, Каспар справляется по щелчку пальцев.
С требованием завалить наконец-то пасть складывается через раз — за каждый особенно остроумный
(нет)
комментарий ему достается то штрафная миля в полной выкладке, то внеочередная смена.

Кирай, которому хватило бы бешеной энергии, чтобы обеспечить электричеством небольшой европейский город, особо на этот счет не заморачивается.

▬▬▬▬▬▬▬▬▬▬▬▬ ♣ ДЕТАЛИ ♥ ▬▬▬▬▬▬▬▬▬▬▬▬

— способности и навыки: стандартный набор оборотня-медведя, включая тяжелые лапищи, чувствительность к магии, повышенную сопротивляемость фазам луны и потенциальную возможность впасть в бешенство, если в метро случайно наступят на белые кроссовки.

Свободно разговаривает на английском и немецком, вполне сносно изъясняется по-венгерски, помнит что-то из испанского. В конкурсе эрудитов не выиграет, но если за первую тройку мест нужно будет начистить кому-нибудь хлебало — унесет все призовые ленточки.

Ловкий, выносливый, высоко прыгает и далеко бегает, иногда нетривиальными траекториями. К холодному оружию относится без особой любви, умеет пользоваться огнестрельным, хотя может и голыми руками сделать больно и очень больно. По настроению даже без тяжких телесных, но тут как пойдет.

Дружит с силовыми и всякими другими нагрузками. Не дружит с понятием социальной дистанции, хорошими манерами и чужими представлениями о благословенной тишине.

Искренне уверен в том, что охуительно смешно шутит. Попытки выбить зубы за очередной панчлайн воспринимает как народное признание и новый шаг в карьере стендапера.
— артефакты: не владеет.
— доп. информация: