Ничего не предвещало беды.
- Нет, постойте.
Что вообще могло произойти в подпольном хост-клубе? Это же место такое безопасное...
- По началу это было мило, но теперь твои брыкания утомляют. Ты ведь уже большой мальчик, к чему ломать комедию?
И "ты сам знал куда шёл".
- Ты сам знал куда шёл, так что, не притворяйся невинным.
Соджун и не притворялся, а в свои ещё не исполнившиеся шестнадцать и вправду был невинным, что впрочем и не удивительно. Сбегая с братом из детдома и устраиваясь сюда, он явно не думал, что взрослые дяденьки будут так активно приставать, ведь он ещё очевидно слишком мал для такого. Но неужели взрослым дяденькам не было на это плевать?
Вывернуться удаётся не так просто и совсем не сразу. Коротенькая курточка и рубашка на груди расстёгнуты полностью, и почти всё, что открыто, успело быть облапано. Соджун вылетает рывком из випки, налетая на старшего брата, который стоит в коридоре с другим клиентом, но, так и не остановившись, убегает напуганный прочь.
Подобное уже случалось, но Джинсу всегда был рядом и умудрялся переключать ситуацию в другое русло, или же просто грамотно слиться с младшеньким. Сейчас же всё зашло слишком далеко, и Соджун понимал, что совершенно не был к этому готов. Находясь один на один с мужчиной в закрытой комнате, он почувствовал себя таким беспомощным и беззащитным, будто бы, даже если закричит, никто не придёт к нему на помощь. От шеи пахло чужой слюной и сигаретами, ведь это урод успел порядком облизать парнишку, прежде чем остановиться. Касания чужих грубоватых рук, так же, отпечатались на груди невидимыми штрихами. Было противно и мерзко, хотелось больше никогда туда не возвращаться, но возвращаться в детдом хотелось ещё меньше.
Юный лисёнок сидел на улице у чёрного входа за мусорными баками, присев на корточки и обнимая колени руками. Его потряхивало и от пережитого, и от холода февральской ночи, ведь он выскочил почти раздетый, а короткие курточки и драные джинсы совсем не придают тепла. Он так храбрился и старался держаться, но как только Джинсу находит его и садится рядом, младший скатывается в слёзы, по-детски всхлипывая и пряча лицо на плече брата.
- Хён... Су хён...
Им нельзя уходить, они оба это знают. Просто некуда идти. Показать свой характер и оказаться на улице или же терпеть, но иметь крышу над головой. Пока что второе перевешивало, а значит, нужно терпеть.
- Мне было так страшно, хён, он, он... не хочу чтобы так всё было.
Пугала не просто перспектива лечь под незнакомого дядьку. Пугало то, что подобная мерзость может стать первым опытом. Может уже пора было отбросить мысли о романтике, ведь обоим братьям светила прямая дорога в шлюхи, но всё же, будучи ещё слишком юным, Соджун продолжал мечтать о большой и чистой любви, как и продолжал надеяться, что хоть первый раз у него будет с кем-то особенным.
На самом деле, Соджун не смог бы припомнить, влюблялся ли он хоть в кого-то в жизни. Сколько себя помнил, он вечно таскался за братом, и лишь тот был для него эталоном и указателем. Несмотря на то, что из них двоих генератором плохих идей, всё же был Соджун, а Джинсу лишь слепо поддерживал младшего, Соджун никогда не оспаривал статус старшего, и всегда очень трепетно его любил, со всем положенным уважением. Маленький лис видел в хёне не просто всю свою семью и того, кто всегда поддержит и заступится. Пожалуй, все положительные эмоции, Соджун испытывал именно к брату, неосознанно наделяя его статусом некого божества.
- И ведь я знаю, что всё равно придётся... но, хён... почему всё должно быть именно так? Почему я не могу хоть первый раз это сделать с тем, кого люблю?
Сидя на какой-то картонке, прижавшись спинами к кирпичной стене, они игнорируют и вонючий переулок, и плавно падающий снег, жмутся друг к дружке, оставляя весь мир позади. Обвив своими руками руку Джинсу, Соджун опустил голову ему на плечо, всматриваясь куда-то вперёд и в очередной раз всхлипывая.