Хрупкий кожаный мешок. Гэвин не единожды слышал эту фразу от Ричарда в свой адрес. В глазах Коннора тоже частенько что-то такое читалось, хотя им и не озвучивалось. Андроидов явно подбешивал тот факт, что людям нужно спать, есть, просто как-то расслабляться, ведь это мешает работе. С одной стороны, они правы, ведь они делают важное дело и иногда промедление даже в одну минуту может стоить кому-то жизни, но иногда... черт подери, они всего лишь люди! Это их природа, их такими создали, они это не выбирали. Их организмы изнашиваются. Слух, зрение, координация — все портится, а потом наступает смерть. Потому что у живого существа есть конец, ресурс жизни не безграничен. И если люди не будут отдыхать, они израсходуют его очень быстро. Как-то раз Рид выдал подобное возмущение в ответ на раздраженное замечание об его усталости, и эти слова в итоге обернули против него, насильно выпихнув из участка в отгул, выспаться. В прочем, меньше себе напоминать собственную затертую куртку он не стал. Скоро расползется по швам, но все пытается сохранить товарный вид, казаться крутым и сильным. Потому что иначе — отставка, куча свободного времени, которое нечем будет занять и мысли. Собственные мрачные, липкие, неприятные мысли. О том, что устало не только тело, но и душа тоже. Казаться тем, чем хотелось бы быть, но чем на самом деле не является. Рваться к лучшему, но топтаться на месте. Радоваться каким-то победам, но вдруг понимать, что в масштабе капельку побольше эта самая победа ничего не значит. И если устаревшую вещь можно снять и выбросить на свалку, то мысли из головы просто так не выкинешь. Они со скоростью света обволокут не занятую расследованием голову, не оставив и клочка просвета. Не оставив выхода. Нет, один оставят, конечно, но он никому не понравится. Самому детективу в первую очередь. И потому он только больше нагружает себя работой, чтобы не быть плененным вот этим омутом самокопания. Ведь в участке по-прежнему каждый день случается локальный Апокалипсис — дел много, рабочих рук не хватает, андроиды все так же бесят. Но ночь и сон никто не отменял, увы.
Ввалившись в квартиру, Рид буквально с порога заметил, что что-то изменилось. Тревога внутри подняла голову, вздохнула и рухнула обратно. Изменением оказался Ричард, и это чудо технического прогресса просто навел порядок в доме, что Рид запустил за время отсутствия своего любимого андроида. Это хорошая новость. Очень хорошая. Это значит, что сегодня Рид поужинает не полуфабрикатами, а нормальной стряпней. Уснет не на видавшем виды диване, завернувшись в плед и забыв выключить телевизор, а в своей кровати. Теплой и в кои-то веки смятой объятиями, а то чем и покрепче. Прекрасное лекарство от депрессии и выгорания.
Размечтался. Нет, в целом, пункт о хорошем ужине уже был выполнен, а второй еще никто не отменял, но вот появление третьего Рида не особо радовало. Откровенные разговоры — это то, в чем Гэвин откровенно плох. Вызов на ковер всегда означал, что есть проблема, которую просто так не решишь каким-то молчаливым поступком, не проигнорируешь, которая не рассосется сама со временем. Не то чтобы Гэвин часто пускал что-то на самотек, но многое он просто считал недостойным внимания и своих сил на исправление. Может быть, именно поэтому он все еще медленно тушится в этом болоте из недовольства собой, плохих отношений с людьми и бог знает чего еще, но он никогда себе в этом не признается. Не остановится, не посмотрит на себя со стороны и не согласится с тем, что не вывозит. Что ему нужна помощь. Скорее даже не помощь, а просто моральная поддержка. Потому что он терпеть не может чувствовать себя слабым, беспомощным, бесполезным. Терпеть не может что-то не понимать. Ему проще ощетиниться, надуться, превратиться в кактус и колоть всех иголками, чтоб никто не увидел, что ему тяжело, и не воспользовался этим. Одного раза хватило. Нет, даже двух. Как ему хватило духу простить Ричарда после того побега — одному богу известно. Где-то в области сердца все еще болезненно саднило, но в целом не мешало. Все ошибаются. Да, точно, вот оно.
— Запрос не верен. Правильнее было бы спросить почему. А подумав, может, ты и сам бы понял. — Вспоминать ту вспышку гнева не хотелось. Объяснять что-то — тем более. Умный парень, сам додумается. А он умный, несмотря на все свои программные сбои необратимого характера.

Существуют вещи, которые для Чарльза сами собой разумеются. Например, он видит добро во всех, кого знает, и ищет его всех, с кем знакомится. Потому что "относись к другим так, как хотел бы, чтобы они относились к тебе". Несмотря на все то зло, что он в своей жизни видел, ему не приходится вырабатывать в себе это как привычку, просто он и правда хочет, чтобы ни один из живущих ныне или когда-либо на планете существ страдал. Даже те, в ком большинство видит только плохую сторону, рано или поздно показывают ему хорошую. Есть даже живой пример, но сейчас речь не о нем.

Казалось бы, нужно относиться с опаской к тем, кто разыскивается властями и пришел к тебе прятаться, но Ксавье распахнул двери Особняка Икс для людей капитана Роджерса и позволил им находиться там столько, сколько нужно. Даже не потому, что поддерживает их сторону, а потому что в сложившихся обстоятельствах Церебро требует еще большей защиты, чем раньше. Приходится признать, что Эрик был прав в 62-ром — сначала ограничение полномочий супергероев, потом пойдет идентификация и установка личности, потом ограничение прав и возможностей, так что лучше держать в секрете то, что у тебя есть аппарат, связующий тебя со всеми людьми на планете, тем более теми, кто обладает какими-то способностями. Не все, конечно, было предусмотрено в этом плане, и одна очень весомая вещь была упущена из виду по незнанию, но отказывать в убежище — не в принципах Чарльза. Тем более, когда среди гостей оказывается человек, с которым он давно желал познакомиться. Мутант. Но мутант ли? Именно этот вопрос и вызывает у Ксавье такой интерес к Алой Ведьме. Силе этой девушки было трудно дать какое-то определенное название. Разве что можно согласиться с термином "магии хаоса", но доподлинно не известно, существует ли она. Зато теперь у Чарльза появилась возможность воочию наблюдать что-то подобное, и упускать ее нельзя.

Через несколько дней после прибытия в Уэстчестер Ванда все же любезно согласилась продемонстрировать Профессору свои умения. Казалось бы, нет ничего нового в этой процедуре — Чарльз лично выслушивает каждого новенького в поместье, но Ванда не была учеником, даже несмотря на то, что ее потенциал тоже полностью не раскрыт. Стараясь создать для девушки максимально комфортные условия, Чарльз отвел ее подальше от дома, туда, где в свое время Скотт Саммерс уничтожил любимое дерево Ксавье. Его, кстати, так и не стали убирать.
— Что ж, мы знаем про внушение и энергетические сферы, что можно использовать в качестве обороны, телекинез. На самом деле, мне кажется, твоя сила многим более глубже, чем мы видим. Что ты еще пробовала делать? Что-нибудь созидательное? — Разрушительное воздействие силы Ванды видели многие, это в представлении уже не нуждается. А Чарльза всегда интересовала положительная сторона всего, что только в этом мире существует. Сейчас девушка чувствует себя виноватой в том ущербе, что принесла другим и было важно показать, что все можно обернуть и в добрую сторону, надо лишь немного постараться, только и всего.

Знаю, что матушка не одобрит принятого мною решения. Никогда не сможет понять, почему имея наконец-то выбор, по её же словам, сделала его далеко не в ту пользу, которую все бы от меня ожидали. Чего именно бы от меня хотели.
Не сможет понять, почему выбрала его, а не ту привычную
жизнь, что была когда-то. Жизнь среди олимпийцев, а ещё рядом с ней. Ведь для таких, как моя матушка, это слишком. Простить, скорее всего, тоже не сможет, как бы сильно меня ни любила, но не тешусь глупыми надеждами. Как только покину Олимп, для неё это станет предательством, а может и очередным поводом, чтобы впасть в уныние. Кажется, Деметра никогда не будет готова к тому, что её дочь достаточно взрослая, чтобы принимать те решения, которые посчитает правильными, а не будет до конца времён прятаться за материнскую юбку.
Быть может поэтому, разговора по душам не случится. Ни сегодня, ни когда-то позже. Оставила ей послание, длинное письмо, в котором умоляла не пытаться более вернуть меня, не поднимать весь Олимп против... моего супруга будущего. Хватит этих гнусных слухов, что создают об Аиде совершенно неверный образ. Деметра и остальные могут не понимать и не принимать того факта, что на его счёт они ошибаются, как и оценить моего поступка, но должны уважать то решение, что было мною принято.
Я возвращаюсь в Подземное Царство. В новый свой дом, который оставила, когда Аид открыл передо мной дорогу, более не претендуя на то, чтобы быть частью моей жизни. Видела в тот момент, сколько же боли причиняет ему это решение, каким непростым стал поступок, довольно благородный, на самом-то деле, но поддалась эмоциям в то мгновение, покидая Гадес. Считала, что более никогда не пожелаю вернуться, ведь это был для меня чужой совершенно мир. Да, именно мир. И правда так считала в тот момент. Это же было так оправданно. Аид обманом заманил в своё царство. Похитил буквально под носом у матушки, очевидно понимая, что услышит отказ, если будет просить моей руки у неё. Услышит и мой отказ, протест против брака. Поняла лишь спустя время мотивы его поступка. Почему украл, подобно вору. Конечно такое не вызывает положительных эмоций. Так долго отказывалась даже заговорить с ним. Но в то же время он удивил меня. Своими манерами, своими речами, своими поступками даже. Многие страхи просто не оправдались. То, каким представляла, по рассказам других и то, каким бог Подземного Царства на самом деле оказался - два разных бога. Это могу теперь признать, не обманывая ни окружающих, ни себя.
Потому было так мерзко и неприятно слышать перешептывания за спиной, сочувственные вздохи, что обращались в слухи. Многие из тех, кто восседает на золотых тронах, имели за плечами грехи гораздо более тяжкие, мерзкие и жестокие. Всё познаётся в сравнении. Аид не причинил мне вреда, не переступил грань, как о том думают многие, кто слышал историю похищения. Он мог бы, на то был волен, а моих сил бы не хватило, чтобы дать отпор. И даже где-то подсознательно, страшась этого, но ждала, что однажды он придёт и просто возьмёт силой.
Вот только всё, в чём повелитель Подземного Царства был повинен на самом деле, так это обман и похищение, но не более. Каждый судит по себе, ведь так? Вот что особенно пугает тоже.
От всех разговоров, что услышала прошлым вечером, было буквально тошно. Я покинула праздник, что был устроен на Олимпе, и той же ночью приняла окончательное решение. Пускай оно разделит мою жизнь на 'до' и 'после', но к этому готова. Никогда ещё не была столь уверена в собственных поступках, как сейчас. Там, в Царстве Аида, была куда как более счастлива, чем вернувшись к матери, а так же ко всей большой семье. Это осознание многие бы осудили, посчитали бредом, но это так. Может за пределами дворцах самого повелителя Гадеса и мрачные пустынные земли, малоприятные пейзажи и обитатели, но этого нельзя сказать про сам дворец. Быть может, если приложить к этому руку, мои силы, всё станет ещё уютнее? А впрочем, о том явно забегаю слишком вперёд в своих же мыслях. Для начала, нужно ещё вернуться к нему. Путь, что смертным отведён, естественно мне не подвластен и недоступен. Можно было бы обратиться к Гермесу, брату моему, который в царство Аида когда пожелает способен спуститься, не только по роду службы, но привлекать его к этому, как очевидно, не хотелось бы. Возможно, быстрее прочих мой выбор примет, но пока что знаю, как Аид и на него обижен тоже. За те мысли о его поступке. У самого то всё в пуху, как говорится. Геката столько раз уже прощала, но и к ней не обратиться. Тоже ведь однако посчитала, что Аид границы перешёл со мной.
И можно долго было бы гадать, как быть в ситуации сложившейся, вот только на этот счёт повелитель  озаботился. Не сразу удаётся правда отыскать среди вещей своих те самые зёрна граната. Аид их преподнёс мне в день, когда отпустил. Наверно, особенно не надеялся, что когда-то воспользуюсь, ведь и сама считала, что выброшу их сразу же, как на Олимп ступню, как вновь окажусь подле матери, но вот они, всё так же хороши и свежи. Рубиновые, словно капли крови, на моей ладони. Зажмуриваюсь, прежде чем съесть их. Сладкий сок дразнит кончик языка, но всё это для меня не столь и важно. Гораздо важнее то, где буду находиться, когда открою глаза. Испытываю невероятное волнение, не ощущая ничего. Никаких изменений. Возможно, я и сама всё ещё в плену многих предрассудков о том, каким же может быть Аид и как поступает, чем его дары могут обернуться. Мне ещё многое предстоит узнать о то, кого назову мужем уже сегодня. Я готова к этому.
Открываю глаза, заслышав знакомый лай. Такой громогласный, что кажется и пол, и сводчатые стены, и колонны вот-вот заходят ходуном. Цербер. Оповещает хозяина о том, что в его дворце гости. Что в его дворце... Вновь оказалась я.
— Повелитель... Аид. Я приняла решение. Пусть это можно было понять и без слов. Всё ведь и так очевидно, раз я прямо здесь, пред ним, в его тронном зале. Вижу, как поднимается со своего места, и чуть опускаю голову, в знак уважения. Он тот, кого отныне собираюсь почитать. Как повелителя, как супруга. И как возлюбленного. Вот что никогда не смогла бы принять моя матушка, Деметра. Мои чувства к верховному богу смерти. К своей противоположности, если так можно выразиться. Ни она, ни остальные Олимпийцы. Как можно полюбить собственного похитителя? Как можно пожелать к нему вернуться, когда был шанс более никогда с ним не встречаться? Предвкушаю, какие ещё могут быть отпущены слухи, но лично слышать их точно не желаю. Вернулась у Аиду не для того, чтобы возвращаться на Олимп. То время, что провела в его обществе, оказались ценнее, чем долгие годы до того, что были у меня. Подобно драгоценным зёрнам граната.
— Я больше не оставлю тебя. Никогда. В этой почти что звенящей тишине мой голос подобен звону колокольчиков. К этому вновь предстоит привыкнуть, но более того не боюсь. У меня правда появился выбор, благодаря Аиду, его благородству, которое сокрыто от других, иначе как ещё объяснить всё то, что мы про него знаем? У меня появился выбор и мой выбор - он. Быть в его объятиях, в замке, что находится в Подземном Царстве.
— Супруг мой... Замираем оба на мгновение, когда эти слова сами сделают с моих губ. Всё верно. Отныне так и будет. Это и его слова когда-то были. О том, что если вернусь, то останусь с ним навсегда, а он станет моим супругом. И это никто не сможет более оспорить. Пусть будет так. Ведь это то, чего хочу на самом деле.
И первый поцелуй... Такой волнующий, что перехватывает дыхание, а в ногах ощущается слабость, только не боюсь упасть. В сильных объятиях Аида не перестало бояться. Я же доверяю ему. Разве это не очевидно.

Хрупкий кожаный мешок. Гэвин не единожды слышал эту фразу от Ричарда в свой адрес. В глазах Коннора тоже частенько что-то такое читалось, хотя им и не озвучивалось. Андроидов явно подбешивал тот факт, что людям нужно спать, есть, просто как-то расслабляться, ведь это мешает работе. С одной стороны, они правы, ведь они делают важное дело и иногда промедление даже в одну минуту может стоить кому-то жизни, но иногда... черт подери, они всего лишь люди! Это их природа, их такими создали, они это не выбирали. Их организмы изнашиваются. Слух, зрение, координация — все портится, а потом наступает смерть. Потому что у живого существа есть конец, ресурс жизни не безграничен. И если люди не будут отдыхать, они израсходуют его очень быстро. Как-то раз Рид выдал подобное возмущение в ответ на раздраженное замечание об его усталости, и эти слова в итоге обернули против него, насильно выпихнув из участка в отгул, выспаться. В прочем, меньше себе напоминать собственную затертую куртку он не стал. Скоро расползется по швам, но все пытается сохранить товарный вид, казаться крутым и сильным. Потому что иначе — отставка, куча свободного времени, которое нечем будет занять и мысли. Собственные мрачные, липкие, неприятные мысли. О том, что устало не только тело, но и душа тоже. Казаться тем, чем хотелось бы быть, но чем на самом деле не является. Рваться к лучшему, но топтаться на месте. Радоваться каким-то победам, но вдруг понимать, что в масштабе капельку побольше эта самая победа ничего не значит. И если устаревшую вещь можно снять и выбросить на свалку, то мысли из головы просто так не выкинешь. Они со скоростью света обволокут не занятую расследованием голову, не оставив и клочка просвета. Не оставив выхода. Нет, один оставят, конечно, но он никому не понравится. Самому детективу в первую очередь. И потому он только больше нагружает себя работой, чтобы не быть плененным вот этим омутом самокопания. Ведь в участке по-прежнему каждый день случается локальный Апокалипсис — дел много, рабочих рук не хватает, андроиды все так же бесят. Но ночь и сон никто не отменял, увы.
Ввалившись в квартиру, Рид буквально с порога заметил, что что-то изменилось. Тревога внутри подняла голову, вздохнула и рухнула обратно. Изменением оказался Ричард, и это чудо технического прогресса просто навел порядок в доме, что Рид запустил за время отсутствия своего любимого андроида. Это хорошая новость. Очень хорошая. Это значит, что сегодня Рид поужинает не полуфабрикатами, а нормальной стряпней. Уснет не на видавшем виды диване, завернувшись в плед и забыв выключить телевизор, а в своей кровати. Теплой и в кои-то веки смятой объятиями, а то чем и покрепче. Прекрасное лекарство от депрессии и выгорания.
Размечтался. Нет, в целом, пункт о хорошем ужине уже был выполнен, а второй еще никто не отменял, но вот появление третьего Рида не особо радовало. Откровенные разговоры — это то, в чем Гэвин откровенно плох. Вызов на ковер всегда означал, что есть проблема, которую просто так не решишь каким-то молчаливым поступком, не проигнорируешь, которая не рассосется сама со временем. Не то чтобы Гэвин часто пускал что-то на самотек, но многое он просто считал недостойным внимания и своих сил на исправление. Может быть, именно поэтому он все еще медленно тушится в этом болоте из недовольства собой, плохих отношений с людьми и бог знает чего еще, но он никогда себе в этом не признается. Не остановится, не посмотрит на себя со стороны и не согласится с тем, что не вывозит. Что ему нужна помощь. Скорее даже не помощь, а просто моральная поддержка. Потому что он терпеть не может чувствовать себя слабым, беспомощным, бесполезным. Терпеть не может что-то не понимать. Ему проще ощетиниться, надуться, превратиться в кактус и колоть всех иголками, чтоб никто не увидел, что ему тяжело, и не воспользовался этим. Одного раза хватило. Нет, даже двух. Как ему хватило духу простить Ричарда после того побега — одному богу известно. Где-то в области сердца все еще болезненно саднило, но в целом не мешало. Все ошибаются. Да, точно, вот оно.
— Запрос не верен. Правильнее было бы спросить почему. А подумав, может, ты и сам бы понял. — Вспоминать ту вспышку гнева не хотелось. Объяснять что-то — тем более. Умный парень, сам додумается. А он умный, несмотря на все свои программные сбои необратимого характера.

Неплохо было бы, если компанию кто составил сегодня вечером, но пока нет никого, вроде не жалуюсь. Давно привык к "Молли", даже если старался избегать заведение с самого начала, сколько бы не зазывали меня туда в пятьдесят первой. Потому что это их место было,  а я не собирался становиться частью так называемой "команды", когда пришёл к ним. Привык себя считать одиночкой, ни с кем и никогда не близким, и менять ничего в этом не собирался, в общем-то. Понимал даже когда, насколько мне нравится всё это, сопротивляться собирался до последнего, чувствуя себя уязвимым в доверии к кому-то. Что оказалось не так уж плохо, на самом деле. Приятно знать, что кто-то заботится о тебе, просто потому что ты - часть семьи. У меня, с теми, кто таковыми звался, никогда так не было.
Но я почувствовал наконец себя на своём месте, рядом со Стеллой и остальными, и чувство это стало настолько важным, что я  действительно собирался позаботиться об этом. Не хотел больше свалить куда подальше от тех, кто вламывается в моё личное пространство, да и в остальном, как кажется, всё наладилось. Отношения с Хейли, вполне серьёзные, даже если к таким я готов никогда не был, как кажется. Дружба со всеми остальными, с кем пришлось пересечься на этой работе. Медики, копы, пожарные из других частей, с которыми пересекались на вызовах...практически все, на самом деле, оказались вполне отличными ребятами. И мне нравилось определённо это взаимодействие различных служб, где все были готовы помочь друг другу. Одним делом, в конце концов занимались.
Но все заняты сегодня, включая Аптон, а у меня настойчивое желание расслабиться было где-то в баре. Не хотелось оставаться дома в одиночестве, после тяжелой смены, да и мысли хотелось забить чем-нибудь другим, кроме работы. Она умела не отпускать, даже когда сутки заканчивались и мы покидали пятьдесят первую. Запах дыма долго не выветривается, сколько не отскребай себя в душе, а все эти трагедии, через которые людям приходится проходить, оставляют свой след. Трудно смотреть на то, как горит твой дом и всё, что было в нём, а если мы ещё и не успели кого-то вытащить...В общем, нужно иногда просто выпить пива и позволить себе не думать ни о чем совершенно, в дружеской вполне атмосфере. Вижу парочку знакомых лиц, машу им, но не лезу в чужую компанию, вторгаясь в чужие разговоры. Жду, когда Хейли напишет, что освободилась или Галло закончит со своими делами в старом доме, а до тех пор - просто отдыхаю, стараясь не обдумывать случившееся. Завтра потому что будет новый день, когда всё начнётся заново. В конечном итоге, всегда всё нужно просто пережить. И вряд ли, почти все здесь присутствующие, от пожарных до медиков, выдержали бы, если бы было как-то иначе.
Хотя, надо признать, когда рядом есть тот, кто тебя понимает, всегда как-то проще. От того здесь и нравится находиться всем, пожалуй. Я долго сопротивлялся, выбирая любые другие бары, кроме этого, со случайными знакомствами и теми рядом, кто ничего не знает обо мне совершенно. Пришёл когда только в пятьдесят первую, так казалось почему-то проще.
Но я рад тому, как изменилась моя жизнь и это считаю действительно ценным. Каждый день, что провожу рядом с лучшими людьми на свете, с лёгкостью которым могу доверить собственную жизнь. Каждую минуту, когда меня отпускает, после всего того, что было раньше. Родители, братья и сёстры, не только не определяют нас, но и могут не влиять на нашу жизнь, как оказывается. Странно, насколько же я даже не пытался понять этого раньше.
- Привет. Улыбаюсь, вижу когда Берджесс из двадцать первого участка, что присаживается со мной рядом. Рад, что появляется кто-то из знакомых, с кем вполне прекрасно можем найти общий язык. Никогда особенно не выспрашивал, что за история у них была с Хейли, сколько бы не вспоминали они моменты за общим столом, знаю только, что давно уже были подругами. А потому и мы пересекались с ней периодически, вполне неплохо общались.
Так что, да. Определённо хорошо, что на неё наткнулся сегодня на неё в этом баре. А точнее - она на меня. Хотя бы вечер проведу не в одиночестве, раз уж Ким тоже сегодня не занята.
- Ну. Пиво, отдых, желание не думать. Всё по стандарту. Плечами только пожимаю, отвечая на вопрос о своём местонахождении тут. Явно знает, что Хейли где-то с Холстедом зависла, раз уж из одного отдела. Хотя, кто его знает, как у них там работа сержантом Войтом организовывается. Никогда не лез в специфику работы полиции Чикаго и всё буквально, что знал об этом, так только со слов Аптон вечерами.
Вздыхаю только, не горя желанием отвечать на вопрос про то, как смена прошла. И скорее всего, Берджесс как никто понять меня может в этом. Может быть, специфика нашей работы различалась, но в конце-то концов. Мы все пытаемся спасти людей из Чикаго, насколько можем, всеми своими силами. Плохо то, что не всегда удаётся. И мы зачастую прибываем уже после того, как трагедия случилась. 
- Честно говоря, я вообще дожди люблю. И сам по себе, и потому что они на наших выездах помощники гораздо лучше, чем морозы. Улыбаюсь Ким дружелюбно, прекрасно понимая, о чём она. Чикаго всегда Чикаго, в любое время года, но чем мрачнее на улицах всё, тем переносить всё это хуже. Чикаго - город ветров. Что распаляют пожары, заставляют всех падать с ног, в прямом и фигуральном смысле.
- А ты как? Тебя уже отпустили? Хейли потому что где-то с напарником и говорит, поздно сегодня будет. Стукаю своей бутылкой о ту,  что Херманн ставит перед Ким. Вижу, что она, несмотря на вовлечённость, отсутствует в баре, кажется. И хоть мы не близкие друзья, но считаю своим долгом, хотя бы на правах приятеля, поинтересоваться у неё, что случилось. Да и слышу прекрасно про "тоже" в её вопросе. Узнаю у Аптон стандартно, как у них всё было на работе, но пока тем же самым интересуюсь у Ким.
- Серьёзно, всё нормально? Выглядишь огорчённой,  а мы, как мне кажется, давно не говорили с тобой, да? Пытаюсь вспомнить, когда в последний раз  с Ким общались основательно, а не виделись случайно, как возле дома её знакомых. Случайно пересеклись, я когда ремонт делал в одном из домов, а она заходила в гости. Но тогда всего-то парой слов сумели обмолвиться.
- Надолго сюда? На бутылочку или решила зависнуть основательно? Я потому что абсолютно свободен, завтра на смену не надо и мне не помешает компания. Не против потому что абсолютно, Берджесс если побудет сегодня со мной здесь, в Молли. Рядом со знакомыми лицами всегда проще переносить ушедший день, каким бы не был он тяжёлым. С теми рядом особенно, когда тебя понимает.

Снова, как обычно, Бикон-хиллс объявляет общий сверхъестественный сбор. И снова, раз уж в сотый, понять не способен, на самом деле, каким образом все эти проблемы относятся ко мне непосредственно. Питер, сделай это, сделай то, помоги нам с этим и снова поучаствуй в чём-то совершенно безумном. Побудь героем, а не не злодеем, даже если с ролью определился еще в начале жизненного пути. Ну, и, в обязательном порядке поучаствуй в странных действах имени "стаи Маккола", так называемой. Одобрять которую не мог по природе своей, в начале самом, действий которой не понимал по их сути. Бессмысленные, нелогичные, безумные абсолютно в своей подоплёке и всё ещё, как ни крути, что именно бы не происходило, не имеющие ко мне ровным счётом отношения никакого. Потому что да, не скрывал, что так именно и было, обратил этого чуда-мальчика, дав ему шанс побыть лучшей версией самого себя. Но, не мог никакой ответственности нести ещё и за его решения нестандартные. И глупость. Ту самую, неоспоримую и неопалимую, благодаря которой целый город оказывался в неприятностях.
А уже это, увы и ах, никакой моей ответственностью не было. Искренне не понимаю, на самом деле, как оказывался втянут каждый раз всё в новые и новые приключения Скотта и ко. Не хотел ведь, весьма четко выражал позицию свою невмешательства и отсутствия всяческой заинтересованности в героизме. Но...То Стайлза спасать приходилось, только ради того, чтобы узнать, как же зовут мою собственную дочурку, то ещё каким образом участвовать в этих подростковых драмах. И даже покинув этот город, как ни странно, не был никогда особенно спокоен. Потому что они появлялись и появлялись, всё с новыми, и новыми проблемами,  а я, не знаю уж, каким образом, но вечно оказывался в это втянут. Абсолютно без всякого энтузиазма. Я ведь эгоист и социопат  был всегда, по природе своей. Никому подобного типа забота о ближнем не свойственна обычно. Да и мне тоже. Я ведь убийца племянницы, сводил с ума молодых девушек и вообще не славился поведением хорошим. Непонятно, честно говоря, к чему взывали они вечно, в чём именно я должен был участвовать.
Как и в  этот раз, приглашение было весьма определённым, от дорогого племянника Дерека. Потому что знаний у меня, даже спустя столько лет, всё ещё побольше, чем у них всех, вместе взятых. Без меня как обычно не обойтись. А у меня, как обычно, никакого желания нет влезать во всё это. Особенно, когда всё так хорошо, как в последнее время. За исключением  одной стычки с бешеными альфами, естественно. Справился с ними, конечно, мог гордиться собой. Но, справедливости ради, чуть не погиб, самому себе создав спасение-ловушку, откуда и выбраться нельзя было, и известить кого-либо. Если бы не Лидия, со своим великолепным слухом и нашей связью...Боюсь, не гулять бы мне уже по этой земле бренной, что так нравилась, ни в волчьем облике, ни в человечьем. Умирал уже конечно несколько раз, не без того, мог рассчитывать на удачу собственную.
Но, в отличии от всех практически, кого знал, достаточно здравомыслящим был для того, чтобы понимать прекрасно, что фортуна не может благоволить вечно. Не рассчитывал, что вечно буду вести в танго со смертью и потому, ценил для меня сделанное. В полной мере. Как и то, что рыжуля, спустя столько лет, не постаралась сдержать естественных своих порывов найти чей-то хладный труп. И даже поторопилась настолько, что до того ещё появилась, как я пришёл в это негодное состояние. За что ей, в общем-то, огромное спасибо было. Может быть, с этим было много несогласных, но мне правда нравилось быть живым.  Я рад, что Мартин, даже спустя столько лет, после всей нашей истории, не всё равно было. Что она успела к моменту, когда всё не стало критически плохо.
А ещё, осталась рядом для того, чтобы меня подлатать. И немножечко после, сколько не высказывала к этому своего личного пренебрежения. Правда, только на словах. Ничего подобного не исходило из действий её непосредственно.
Хотя, копнуть если ситуацию немножечко глубже, мне всё равно заплатить пришлось за её добросердечность, так называемую. Я потому что никакого интереса не высказал к происходящему в родном городке, отказался поучаствовать в очередном...Что бы там не было. Вдаваться даже в детали не стал, чтобы голову не забивать происходящим. У меня-то в принципе всё хорошо в жизни было, о чём не шла речь. Какое дело было до того, как складывалось всё у Скотта?
Плохо, судя по тому, что вновь был объявлен общий сбор по всей стране старой компании. Оборотни, кицунэ, охотники, банши, койоты...Не такая уж хилая компания собралась, на самом деле. И я без того бы приступов совести не испытывал, зная даже прекрасно, что абсолютно всё пошло где-нибудь в калифорнийском городке не так. А так, зная прекрасно, сколько собралось всех, возле этого супер-альфы...Ну, примерно также. Никакой разницы принципиальной. Малия беспокоила разве что, родная всё-таки кровь, хоть и способная о себе позаботиться. А так - ровным счётом ничего больше. Всадники это были очередные или они, или ещё неведомая зверушка какая, Неметоном призванная. Как показывает практика - проблемы у тех, кто в них лезет. А я вовсе не собирался.
Если бы только не Мартин, с её добросердечностью. То, что сыграло во благо мне, работало, к сожалению моему великому и в другую сторону. Мы так хорошо время проводили вместе, что казалось бы - нет никаких причин менять это. Так нет же...Ей, как и мне, тоже приглашение пришло в Бикон-хиллс, разбираться с очередными проблемами. И если я отказался, не особенно вникая, что именно там случилось, не проявляя неуместного любопытства, то рыжуля, конечно же, не могла так поступить со своими старыми друзьями. Столько бед они ей принесли, никак это не возмещая, что задуматься бы, но у неё почему-то, сомнения даже не возникает, как именно поступить нужно.
- Вопрос о возвращении в это гиблое место всё ещё не подлежит обсуждению? Теперь, может быть? Она не принуждает меня силой отправляться в Бикон-хиллс и шантажом, вроде бы тоже. Говорит просто, что собирается туда, а отправлюсь ли вслед за ней - мой выбор, она даже близко не настаивает. Напоминает просто, что там, скорее всего и дочурка моя блудная появится, а долг мой, как отца - хотя бы увидеться с ней. Ну и о том ещё, помимо прочего, что я вообще-то ей жизнью сейчас обязан, в очередной раз. Уже не первый. Мог бы и отдать должок, отправившись на подмогу к Макколу.
К тому же, я не в настроении сейчас с ней расставаться, раз уж встретились, спустя столько лет, да ещё так пикантно, а она не собирается оставаться рядом. И того, что ей тоже происходящего тоже недостаточно очевидно. Как жаль. Всегда верил в силу собственного обаяния, но на мисс Мартин, даже с нашей особенной, нерушимой как оказалось связью, работает это слишком уж посредственно. Могу раздеть и удовольствие доставить, но совершенно не способен рядом удержать породистую гордую львицу. Как-то обидно даже. Не думаю, что с годами стал хуже, я ведь как дорогое вино. Дело всегда лишь в характере Лидии. Уже столько лет.
- Мне правда не хочется туда возвращаться. Думаю, конкретно мне туда всё-таки не нужно. Встречусь с Малией на нейтральной территории, а не в этом богом забытом месте. С тобой, хотя мы и не обговаривали, что и как будет дальше, в принципе тоже. Может, съездишь туда, а затем вернёшься? Или договоримся где-нибудь и когда-нибудь пересечься ещё? В другом городе? В другой стране? Где угодно, кроме проклятого городка, где из всех развлечений только и остаётся, что умирать? Улыбаюсь только, придвигаясь к Мартин, положив руки на её плечи. Всё ещё не сбегает пока, продолжая свой вполне осознанный флирт, удерживая меня одновременно и близко, и на расстоянии. Не может управлять мной, как остальными своими мальчиками, что у неё были, но даже спустя столько лет, всё ещё старается сноровки не терять. Всегда эти качества ценил лишь чуть меньше, чем остальные её таланты.
Не слишком обманываюсь в том, что не поможет ничего из того, что делаю. Знаю, что уедет в Бикон-хиллс, так или иначе, раз оттуда взывают о помощи. Предполагаю почему-то, что мне не повезёт. Снова. Как и каждый раз, с того момента, как обратил альфа-астматика. Не лучшее решение моей жизни было. Стоит признать, спустя столько-то лет.

[indent] - Думаешь, мне доставляет удовольствие терпеть у себя в отсеке психопата и убийцу?!
[indent] Леонарду бы стоило прикрутить эмоции, учитывая, что он находится с психопатом и убийцей один на один, но доктор слишком вымотан, слишком погружен в переживания за своих пациентов, чтобы думать еще и о себе. При каждом взгляде на вытянутое, выхолощенное лицо, почти не выражающее эмоций, он вспоминает застывшего в криокапсуле Джима. Именно мысль об этой безжизненности яркого, эмоционального, сияющего с силой сверхновой друга подкосила его тогда сильнее всего. Не о его фактической смерти, а о том, что Леонарда лишили шанса отогреться у этого огня. И, черт возьми, он ненавидел Хана всеми фибрами своей души - ровно до тех пор, пока не сказал поломанному, окровавленному сверху, привязанному ремнями к биокойке, что его экипаж жив, и не увидел в помертвевших глазах всполоха надежды.
[indent] Спустя неделю Леонард уже без страха прощупывает срастающиеся кости руки, плеча, зная, что причиняет боль и впервые желая этого. Но желать Хану долгой мучительной смерти - той, что по его милости принял Джим, он уже не может. Потому что в ненависти нет надежды, ненависть не рассуждает глубоким, вкрадчивым голосом об истоках зла, о первопричине человеческой слабости - она просто уничтожает. Иногда Леонарду кажется, что он сходит с ума, кажется, что верит человеку, скованному по рукам и ногам, и ему становится страшно. Он боится не Хана, а того, что готов поверить ему. И тогда он увеличивает количество седативного, погружая сверхчеловека [он уже не может называть его сверхзлом] в очередной короткий сон - с каждым разом препарат действует на него все слабее.
[indent] Он спал бы спокойнее, если бы адмиралтейство оставило его в покое, но тайна выживания Джима не дает им покоя. Леонард врет, что показания свидетелей преувеличены, и доза радиации, полученная капитаном, фактически намного меньше, врет, что не помнит формулы, врет, что поврежденные датабазы "Энтерпрайз" не сохранили результатов его работы по продуцированию сыворотки... У доктора после каждого закрытого совещания из взгляда и души уходит жизнь, и только Джим может снова растормошить его, но сама собой закрадывается мысль - так ли Хан не прав? Леонард смотрит на адмиралов, закованных, как в латы, в серые мундиры, и думает, что за этой нейтральной серостью может скрываться все, что угодно. Он смотрит на лицо Хана за перегородкой из заиндевевшего стекла, и ему видится не презрение, не брезгливость, не надменное отторжение, а усталость вперемешку с надеждой в чертах уснувшего аугмента.
[indent] И почему-то от этого становится еще горше. Леонард достаточно разочарован в жизни, чтобы не ждать от нее ничего хорошего, и на миг - на крохотное мгновение, ему хочется тоже оказаться в этой капсуле с надеждой на лице...
[indent] Он вздрагивает, выдернутый Ханом из воспоминаний, разворачивается, скрестив на груди руки в защитном жесте, оказываясь с аугментом нос к носу. Плечи расправлены, брови нахмурены, в тишине медотсека слышно, как шумно и возмущенно он дышит, раздувая крылья носа. Хан едва касается кончиками пальцев запястий вытянутых рук - можно подумать, Леонард сам не знает, что организм работает на пределе.
[indent] - Нет у них этих часов, понимаешь, ты, рыбья кровь?! - зло, отчаянно шипит Маккой, опуская дрожащие кисти, легким ударом отбрасывая при этом руки Хана. - Тебе на нас на всех плевать, ты только спасибо скажешь, если мы передохнем. Так к чему этот фарс?
[indent] Леонарду кажется, что еще чуть-чуть - и Хан свернет ему шею. Они сталкиваются - опасность и упрямство, самообладание и импульсивность, прирожденный убийца и лекарь. Но как бы доктору не хотелось избавить идеально отлаженный живой организм медотсека от этой черной заразы, Хан был прав, и Леонард в конце концов опускает взгляд, стискивая руки в кулаки. В сложившихся условиях вероятность, что он допустит непоправимую ошибку, куда выше, чем то, что ему удастся спасти кого-то.
[indent] Оказавшись у себя в каюте, Леонард моментально проваливается в сон. Ему снится пустыня, километры песка вокруг, и почему-то холод. Снятся прозрачные глаза с солнечными всполохами авантюрина. Проснувшись, он не ощущает притока сил, но руки дрожат уже чуть меньше и голову покидает туман, в который так упрямо соскальзывало его сознание. Получив разрешение капитана на высадку, он собирает медицинский чемоданчик со всем необходимым и направляется в транспортерную. И почти не удивляется, встречая там облаченного в легкий скафандр Хана. Хочется спросить "какого хера?", хочется запросить нормальную поддержку, хочется закатить безобразную, бессмысленную истерику, но частью сознания - разумной, не изнуренной бдением, не испытывающей привязанности, - он понимает, что это лучший вариант. Не факт, что иммунитет сверхчеловека окажется невосприимчив к неизвестной заразе, но шанс уцелеть у него всяко выше, чем у обычного человека, а рисковать членами экипажа доктор не склонен.
[indent] Он молча встает на платформу, проверяя крепление шлема.
[indent] - Давайте уже, - ворчит энсину за пультом управления и задерживает дыхание.
[indent] Как будто это поможет ему сохранить целостность, если транспортер даст сбой. Страхи Леонарда не надуманы - он видел людей, чья транспортация завершилась неудачно, - если это еще можно было назвать людьми, конечно. С тех пор пятнадцать лет прошло, технологии шагнули далеко вперед, но вряд ли что-то сможет выжечь из его памяти картину человека, будто вывернутого наизнанку, кома из плоти и крови.
[indent] На поверхности планеты их встречает ветер, швыряющий в забрало шлема мелкую острую крошку, поднятую с земли и принесенную с раскинувшихся грядой неподалеку невысоких скал, наполовину скрытых тяжелым густыми облаками. Перед ними светлели на черной земле многочисленные гейзерные озера.
[indent] - Судя по записям из журнала, последний раз группа с базы совершала поездку на это плато. Определить более точные координаты мешает магнитная аномалия, превратившая этот район в сейсмически активный. Так что мне нужно взять минимум сотню проб из разных точек. Воздух, земля, вода, местные формы жизни... так что держи фазер наготове, - распоряжается Маккой и делает шаг вперед, к первому озеру.
[indent] Насыпь оказывается крайне неустойчивой и из-под его ботинка ручейками сбегают вниз мелкие камешки.

Снова, как обычно, Бикон-хиллс объявляет общий сверхъестественный сбор. И снова, раз уж в сотый, понять не способен, на самом деле, каким образом все эти проблемы относятся ко мне непосредственно. Питер, сделай это, сделай то, помоги нам с этим и снова поучаствуй в чём-то совершенно безумном. Побудь героем, а не не злодеем, даже если с ролью определился еще в начале жизненного пути. Ну, и, в обязательном порядке поучаствуй в странных действах имени "стаи Маккола", так называемой. Одобрять которую не мог по природе своей, в начале самом, действий которой не понимал по их сути. Бессмысленные, нелогичные, безумные абсолютно в своей подоплёке и всё ещё, как ни крути, что именно бы не происходило, не имеющие ко мне ровным счётом отношения никакого. Потому что да, не скрывал, что так именно и было, обратил этого чуда-мальчика, дав ему шанс побыть лучшей версией самого себя. Но, не мог никакой ответственности нести ещё и за его решения нестандартные. И глупость. Ту самую, неоспоримую и неопалимую, благодаря которой целый город оказывался в неприятностях.
А уже это, увы и ах, никакой моей ответственностью не было. Искренне не понимаю, на самом деле, как оказывался втянут каждый раз всё в новые и новые приключения Скотта и ко. Не хотел ведь, весьма четко выражал позицию свою невмешательства и отсутствия всяческой заинтересованности в героизме. Но...То Стайлза спасать приходилось, только ради того, чтобы узнать, как же зовут мою собственную дочурку, то ещё каким образом участвовать в этих подростковых драмах. И даже покинув этот город, как ни странно, не был никогда особенно спокоен. Потому что они появлялись и появлялись, всё с новыми, и новыми проблемами,  а я, не знаю уж, каким образом, но вечно оказывался в это втянут. Абсолютно без всякого энтузиазма. Я ведь эгоист и социопат  был всегда, по природе своей. Никому подобного типа забота о ближнем не свойственна обычно. Да и мне тоже. Я ведь убийца племянницы, сводил с ума молодых девушек и вообще не славился поведением хорошим. Непонятно, честно говоря, к чему взывали они вечно, в чём именно я должен был участвовать.
Как и в  этот раз, приглашение было весьма определённым, от дорогого племянника Дерека. Потому что знаний у меня, даже спустя столько лет, всё ещё побольше, чем у них всех, вместе взятых. Без меня как обычно не обойтись. А у меня, как обычно, никакого желания нет влезать во всё это. Особенно, когда всё так хорошо, как в последнее время. За исключением  одной стычки с бешеными альфами, естественно. Справился с ними, конечно, мог гордиться собой. Но, справедливости ради, чуть не погиб, самому себе создав спасение-ловушку, откуда и выбраться нельзя было, и известить кого-либо. Если бы не Лидия, со своим великолепным слухом и нашей связью...Боюсь, не гулять бы мне уже по этой земле бренной, что так нравилась, ни в волчьем облике, ни в человечьем. Умирал уже конечно несколько раз, не без того, мог рассчитывать на удачу собственную.
Но, в отличии от всех практически, кого знал, достаточно здравомыслящим был для того, чтобы понимать прекрасно, что фортуна не может благоволить вечно. Не рассчитывал, что вечно буду вести в танго со смертью и потому, ценил для меня сделанное. В полной мере. Как и то, что рыжуля, спустя столько лет, не постаралась сдержать естественных своих порывов найти чей-то хладный труп. И даже поторопилась настолько, что до того ещё появилась, как я пришёл в это негодное состояние. За что ей, в общем-то, огромное спасибо было. Может быть, с этим было много несогласных, но мне правда нравилось быть живым.  Я рад, что Мартин, даже спустя столько лет, после всей нашей истории, не всё равно было. Что она успела к моменту, когда всё не стало критически плохо.
А ещё, осталась рядом для того, чтобы меня подлатать. И немножечко после, сколько не высказывала к этому своего личного пренебрежения. Правда, только на словах. Ничего подобного не исходило из действий её непосредственно.
Хотя, копнуть если ситуацию немножечко глубже, мне всё равно заплатить пришлось за её добросердечность, так называемую. Я потому что никакого интереса не высказал к происходящему в родном городке, отказался поучаствовать в очередном...Что бы там не было. Вдаваться даже в детали не стал, чтобы голову не забивать происходящим. У меня-то в принципе всё хорошо в жизни было, о чём не шла речь. Какое дело было до того, как складывалось всё у Скотта?
Плохо, судя по тому, что вновь был объявлен общий сбор по всей стране старой компании. Оборотни, кицунэ, охотники, банши, койоты...Не такая уж хилая компания собралась, на самом деле. И я без того бы приступов совести не испытывал, зная даже прекрасно, что абсолютно всё пошло где-нибудь в калифорнийском городке не так. А так, зная прекрасно, сколько собралось всех, возле этого супер-альфы...Ну, примерно также. Никакой разницы принципиальной. Малия беспокоила разве что, родная всё-таки кровь, хоть и способная о себе позаботиться. А так - ровным счётом ничего больше. Всадники это были очередные или они, или ещё неведомая зверушка какая, Неметоном призванная. Как показывает практика - проблемы у тех, кто в них лезет. А я вовсе не собирался.
Если бы только не Мартин, с её добросердечностью. То, что сыграло во благо мне, работало, к сожалению моему великому и в другую сторону. Мы так хорошо время проводили вместе, что казалось бы - нет никаких причин менять это. Так нет же...Ей, как и мне, тоже приглашение пришло в Бикон-хиллс, разбираться с очередными проблемами. И если я отказался, не особенно вникая, что именно там случилось, не проявляя неуместного любопытства, то рыжуля, конечно же, не могла так поступить со своими старыми друзьями. Столько бед они ей принесли, никак это не возмещая, что задуматься бы, но у неё почему-то, сомнения даже не возникает, как именно поступить нужно.
- Вопрос о возвращении в это гиблое место всё ещё не подлежит обсуждению? Теперь, может быть? Она не принуждает меня силой отправляться в Бикон-хиллс и шантажом, вроде бы тоже. Говорит просто, что собирается туда, а отправлюсь ли вслед за ней - мой выбор, она даже близко не настаивает. Напоминает просто, что там, скорее всего и дочурка моя блудная появится, а долг мой, как отца - хотя бы увидеться с ней. Ну и о том ещё, помимо прочего, что я вообще-то ей жизнью сейчас обязан, в очередной раз. Уже не первый. Мог бы и отдать должок, отправившись на подмогу к Макколу.
К тому же, я не в настроении сейчас с ней расставаться, раз уж встретились, спустя столько лет, да ещё так пикантно, а она не собирается оставаться рядом. И того, что ей тоже происходящего тоже недостаточно очевидно. Как жаль. Всегда верил в силу собственного обаяния, но на мисс Мартин, даже с нашей особенной, нерушимой как оказалось связью, работает это слишком уж посредственно. Могу раздеть и удовольствие доставить, но совершенно не способен рядом удержать породистую гордую львицу. Как-то обидно даже. Не думаю, что с годами стал хуже, я ведь как дорогое вино. Дело всегда лишь в характере Лидии. Уже столько лет.
- Мне правда не хочется туда возвращаться. Думаю, конкретно мне туда всё-таки не нужно. Встречусь с Малией на нейтральной территории, а не в этом богом забытом месте. С тобой, хотя мы и не обговаривали, что и как будет дальше, в принципе тоже. Может, съездишь туда, а затем вернёшься? Или договоримся где-нибудь и когда-нибудь пересечься ещё? В другом городе? В другой стране? Где угодно, кроме проклятого городка, где из всех развлечений только и остаётся, что умирать? Улыбаюсь только, придвигаясь к Мартин, положив руки на её плечи. Всё ещё не сбегает пока, продолжая свой вполне осознанный флирт, удерживая меня одновременно и близко, и на расстоянии. Не может управлять мной, как остальными своими мальчиками, что у неё были, но даже спустя столько лет, всё ещё старается сноровки не терять. Всегда эти качества ценил лишь чуть меньше, чем остальные её таланты.
Не слишком обманываюсь в том, что не поможет ничего из того, что делаю. Знаю, что уедет в Бикон-хиллс, так или иначе, раз оттуда взывают о помощи. Предполагаю почему-то, что мне не повезёт. Снова. Как и каждый раз, с того момента, как обратил альфа-астматика. Не лучшее решение моей жизни было. Стоит признать, спустя столько-то лет.

Прекрасно понимаю, о чём Грейс думает, даже вид делать не собираюсь, что проблема преувеличена. Кариси в ярости, даже если тоже был когда-то копом и может понять нашу несдержанность порой. Сейчас просто ему приходится быть юристом. Дело висит на волоске, высказыванием склонив присяжных не в сторону обвинений, а у адвоката куда больше поводов апеллировать поводов появилось в сторону полицейского беспредела. Разбили сначала подозреваемому голову рацией, продемонстрировав все последствия даже минимального противодействия, а затем получили признательные показания. Дать которые не трудно, судя по всему, когда тебя окружают люди, вызывающие вполне реальные опасения за свои жизнь и здоровье. Когда картина выглядит подобным образом, не трудно понять, почему помощник окружного прокурора так злится. Проиграй он это дело, получи оправдательный приговор и ублюдок, что годами мучил ни в чём неповинных девушек, выйдет на свободу, разом заставляя народ Нью-Йорка сомневаться, в чём вообще смысл закона. К тому же, это такое пятно. Не виню Кариси за излишнюю эмоциональность, даже если поддержать готов в этой ситуации только Манси. Во-первых, потому что моя девушка, а во-вторых, потому что прекрасно понять могу. Картины, что мы застали, трудно видеть и дольше куда находясь в спецкорпусе и сталкиваясь с подобными вещами. Грейс просто проявила понятные вполне эмоции, хоть и не в самое подходящее время. Правда говорил ей, чтобы старалась держать себя в руках, в качестве единственного возможного варианта. И то, что у неё не вышло, это печально конечно, но не смертельно. Кариси обязан вытянуть это дело в любом случае, оно не строится только на вспышках гнева Манси. Если вдруг что-то пойдет не так, он не сможет винить её в этом. Мы всё сделали, чтобы оно стало сильным. А присяжные, может быть и увидели гневливого детектива, но это вовсе не отменяет факта того, что Олсен - преступник, которому место в Синг-Синг или Райкерс.
А ещё, я понимаю прекрасно, что Грейс сегодня не рассуждения мои о правильности процесса нужны, а поддержка. Как парня, как коллеги, как наставника, в конце концов, даже если мы давно ушли от этого взаимодействия. Никогда подопечная особенно не демонстрировала пиетета ко мне, а я не был тем, кто за шиворот таскать новичков любит. Тем более, мы с самого начала справлялись просто прекрасно, в качестве напарников. Став частью спецкорпуса, я не мог бы пожелать лучшего.
- Тебе бокала для меня жаль? Ухмыляюсь только, Манси когда забирает у меня свой. Вредная девчонка, нечего сказать. Успел уже в полной мере это прочувствовать на собственной шкуре. Знаю, что Бенсон сказала при ее переходе к нам, что должен наставлять девочку, заботиться о ней и обучать всему, но не уверен в полной мере, что отношения наши именно так выстроены были, с самого начала. Сильная, независимая, дикая. Да ещё и с рацией в руках.
- Я понимаю, вышло плохо, но Кариси успокоится рано или поздно, тем более, у него же есть доказательства с места происшествия и всего остального, а он опытный прокурор, я думаю справится. Наполняем оба бокалы, прекрасно понимая, что вряд ли в этой бутылке сегодня хоть что-нибудь останется. У Грейс очень трудный день. Я всегда готов поддержать её, вне зависимости от того, что случилось.
- И ты, хотя и опытный полицейский, но всё же человек, а перекрестный допрос всегда тяжелое действо. Я, когда давал показания по той девушке из приложения, жертвой насилия, тоже налажал, потому что вводить нас в это состояние это работа адвокатов и иногда просто невозможно ответить....правильно. Чокаюсь своим бокалом с Манси, замирая на несколько мгновений, разглядывая янтарную жидкость в  нем. Грейс завтра разговаривать обо всём этом с Оливией и Кариси. Можно выпить сегодня, вне всяких сомнений, но лучше лечь всё-таки пораньше, судя по всему. - Боже, даже Бенсон и Фин иногда во время подобных допросов вынуждены были сказать что-то на пользу защите, сами говорили, потому что лгать нельзя, а вопросы поставлены таким образом, что сама понимаешь. Делаю глоток обжигающей жидкости и прислушиваюсь к ощущениям своего организма по этому поводу. Отлично пошло, в принципе, а вечер постепенно станет легче.
- Пришлёшь открытку? Курьера закажешь, чтобы от моего стола к твоему доставил? Посмеиваюсь только, разглядывая Грейс, что прижимается ко мне. Мне нравится ощущать её тепло, все эти прикосновения, не слишком которые демонстрируем на публике. Не рассказали во-первых потому что Бенсон про нас, в качестве пары, а появиться она или Фин могли тут в любой момент и всё стало бы сложнее. Ну и просто для того, чтобы вести себя в обществе прилично. Оба не были любителями демонстрировать собственные нежные чувства при всех и в этом были похожи.
- И нет, не боюсь, что запустишь, скорее меня это успокаивает. Мы с нашей работой в любой ситуации оказаться можем, в конце концов, можем даже оказаться обезоружены и в опасной ситуации. И если бы с другим напарником ситуация эта была бы патовой, то с тобой рядом мне будет спокойно, ведь у тебя будет ещё и рация, секретное оружие, о котором не догадаться самым опытным преступникам. Они могут перерубить связь, но главное, мы можем чувствовать себя в безопасности. Посмеиваюсь только, толкая Грейс плечом, в жесте поддержки. Прекрасно понимаю, что настроение её сегодня всё вокруг суда вертится, но не собираюсь её с ним наедине оставлять.
- Правда думаю. Присяжные же не идиоты, они прекрасно понимают, что и кто сделал, увидят в Олсене того же, кого и ты. Всё будет хорошо, не переживай об этом. И совершенно не лгу сейчас Манси, просто ради того, чтобы успокоить. Сделал бы это, даже считай иначе, просто чтобы не усугублять и без того тяжелую ситуацию, но в данную минуту честен. Урод, которого мы взяли, вполне таким классическим случаем выглядит, которого и ожидают обычно увидеть люди, когда речь идёт  о подобных страшных преступлениях. В данном случае нам повезло. К тому же, дело не строится всё исключительно на мнении Грейс или её поведении, были и другие доказательства, да ещё и показания других свидетелей.
Делаю ещё один глоток  из своего бокала и разглядываю присутствующих. Никого из знакомых нет пока, слава богу. Лучше этот вечер провести нам с Манси вдвоём, без стороннего вмешательства. Вряд ли у неё настроение есть имитировать счастье, а я сегодня целиком и полностью потворствую ей. Для того и нужны отношения, в конце концов. И напарники тоже. В любом качестве готов сегодня быть рядом с этой девушкой, какое ей понадобится только.

[indent] "Всегда женщины!" — смеется Мастер. Даже если эта женщина — ты сам.
[indent] Рану дергает, как будто стилет все еще в ней и чья-то [известно чья] рука мучительно деликатно, издевательски медленно его проворачивает. Поясните щекотно, горячо и липко. Он прижимается лбом к холодной стойке и снова смеется — металл окрашивается россыпью алых капель.
[indent] — Ч-черт...
[indent] Мастер утирает тыльной стороной ладони губы, на несколько мгновений крепко зажмуривается, прогоняя предательские черные мушки в глазах. Отвертка скользит в окровавленных пальцах, когда он пытается взломать поврежденную выстрелом кибермена панель заклинившего лифта. Этого ты не могла предвидеть, да, Мисси? Изящный был план. И как все изящное, не выдержал столкновения с человеческой несовершенностью. Примитивность технологий — в этом их поражение и их триумф.
[indent] С криком бессильной ярости Мастер вырывает сожженную микросхему, крошит пальцами исчерченный потемневшими контактами пластик, раня ладонь осколками. Она убила его. Убила их обоих. Чертов Доктор! Мастер, содрогаясь от гнева, скрипит зубами, крепче сжимая отвертку, и сползает спиной по стойке лифта, оставляя на ней широкий, яркий мазок.
[indent] Обессиленно привалившись к незакрывающимся дверям, достает из кармана хрустально поблескивающую дематериализационную схему, так и не ставшую его билетом к спасению. Велики ли шансы, что темпоральная рассинхронизация затянет эту временную петлю, поставив на всем жирную точку, или ему — ей — удастся покинуть этот корабль? Сколько еще сотен лет это займет? И все ради... ради чего, дорогая? Встать рядом с Доктором и умереть? Красивая сказочка и слишком хорошо знакомая, вот только в этот раз запасного плана на возвращение с того света нет.
[indent] Мастер закрывает глаза, ощущая, как жар от раны расползается по телу, как вскипает межклеточный матрикс. Рецепторы сходят с ума, и в сознание яркой вспышкой врывается запах гари, расплавленного металла, перепрелой листвы и подсыхающей, стягивающей пальцы хрусткой пленкой крови. Сумеречный свет слепит, как полуденное солнце. Весь мир взрывается какофонией красок и звуков, кровь стучит в висках так, что кажется барабаны вернулись.
[indent] Мастер не различает ни звука материализующейся ТАРДИС, ни чужого голоса, пока тонкие, незнакомые пальцы не хватают его за лацканы плаща. Он узнает его сразу, что-то такое в глазах...
[indent] — Если ты не понял — про девчонок — это был сарказм, — он закатывает глаза, хотя рискует отключиться раньше назначенного, цедит обреченно на попытки его растормошить. — О-о-отста-а-ань…
[indent] Время движется по спирали. Это становится традицией — подыхать на руках у Доктора. Нет, конечно, пока нет, в этот раз только регенерировать, но в любом случае пора с этим кончать. Сердца сбиваются с ритма, Мастер дышит глубоко и ровно — слишком глубоко и ровно, чтобы это казалось естественным.
[indent] — Мы оба знаем, что ты здесь не из-за меня. Она выбрала тебя, ты знаешь? Иди, ищи ее. Может, еще успеешь.
[indent] Доктор никогда не слушал добрых советов, не слышит и в этот раз. Тараторит, бестолково суетиться, заставляя его болезненно щуриться, пока с очередным вдохом грудь не обжигает огнем. Раскаленная волна стремительно растекается по венам, шквалом ударяет по нервам, сердца в последний раз конвульсивно сжимаются.
[indent] Hard Resert.
[indent] — Ты сошла с ума! — сдавленно выдыхает Мастер, когда каждая частичка регенерационной энергии Доктора уютненько распределяется по молекулам его тела.
[indent] Смаргивает. Мир вокруг возвращает приглушенные сумерками краски, где-то за лесом все еще раздаются звуки лазерных выстрелов — киберлюди с тупой целеустремленностью сравнивают с землей поселок, уже покинутый людьми, если Доктору удался его план. Конечно же удался, если он...а стоит сейчас, склонившись над ним.
[indent] — Зачем?
[indent] Мастер морщит лоб в искреннем удивлении, замешанном на смятении и попытке догадаться, что за новую схему по спасению всего и вся задумал Доктор, что пришлось идти на такие меры. Но беспокойные руки уже нетерпеливо тянут его, вынуждая подняться на ноги и доковылять до спасительной ТАРДИС. Она ослепляет его буйством красок и света, и на короткое мгновение Мастеру кажется, что он все-таки регенерирует. Нет, просто все девочки любят красивые и яркие штучки. ТАРДИС тревожно мигает перетекшей в алый спектр подсветкой — то ли возражает против его появления, то ли поторапливает убраться с опасного корабля.
[indent] Доктор уже суетится вокруг пульта управления, но Мастер твердо намерен получить ответы на свои вопросы. Они оба знают, что он слишком любит себя, чтобы не воспользоваться столь необдуманно оказанной помощью, но ему нужно знать, чем придется за нее заплатить.
[indent] — Что случилось, что ты в таком отчаянии? — он восстановился достаточно, чтобы голос звучал с привычной насмешкой.
[indent] Мастер вцепляется в рельефную поверхность одной из светящихся колонн изо всех сил, слишком хорош зная, чего ожидать дальше.
[indent] Женщины. Всегда женщины. Особенно если эта женщина — Доктор.

Прекрасно понимаю чувства Манси по поводу происходящего и даже осуждать не хочу за то, что произошло сегодня на заседании. Может быть, Кариси и в ярости из-за её срыва, поставившего под угрозу всё дело, но я его чувств разделить не могу. Хотя бы потому что происходящее было настолько естественным, что этому удивляться вряд ли стоит. Все мы знали, насколько эмоциональна Грейс, если говорить про нашу работу и я, помимо прочего, тоже отличился пару раз не лучшим способом абсолютно. Фин прав был в том, что мы не можем нападать на подозреваемых, за исключением очевидной угрозы и это действительно пару раз стало моей проблемой.  И напарнице сегодня, если подумать, пришлось пройти через всё тоже самое в ближайшее время. Гнев прокурора, вина за собственные слова или действия, что будет беспрестанно преследовать, если подсудимый будет отпущен. Просто потому что так работает система, не всегда справедливая. Плохие парни не должны уходить из-за формальностей или потому, что кто-то из копов взбесился, гладя в глаза им и видя все эти гадкие ухмылки. Мы тоже людям, даже если управление постоянно просить забыть нас об этом и оставаться беспристрастными. Холодными и по возможности, не испытывающих сильных чувств по отношению к травмированным жертвам. Ведь это всё, в конечном итоге, выливается в ярость по отношению к нападавшим.
И я надеялся, что Манси справится, несмотря на всё давление адвоката, сможет выдохнуть в нужный момент и вспомнить, ради чего должна держаться. Ради дела, которое Кариси нужно было довести до конца, ради того, чтобы не прослыть очередным неуравновешенным копом, решившим выйти за все грани разумного. Разбить кому-то голову рацией это действительно эффектный приём, я на самом деле заценил. И мне жаль, что Грейс пришлось проходить через всё это на судебном процессе, отвечать на глупые вопросы и пытаться объяснить, что не считает себя выше любого закона. Потому что пыталась задержать в тот момент урода, решившего сделать от нас ноги и вряд ли хотела опуститься до личной мести. Даже если повторила это во время заседания, когда защитник довёл. Просто выразилась не так, но все эти взгляды присяжных, уверовавших вдруг в то, что показания были даны из-за боязни расправы копов, после того особенно, как ему уже голову разбили. Это правда ужасно - находиться на месте свидетеля, душу твою когда пытаются наизнанку вывернуть, тоже приходилось проходить это. А потому, отлично понимаю, Грейс почему сорвалась, как бы мы не пытались все её подготовить к тому, через что ей придётся пройти. Гнев Кариси - это его проблемы. Я же предпочитаю быть рядом с подругой.
И хоть на сообщения мои она отвечать не думает даже, понимаю прекрасно, где найду сегодня её, когда ей очевидно грустно. Или, быть может, она в бешенстве. Не знаю, честно говоря, какое из чувств сегодня в ней преобладает, потому что от Грейс буквально чего угодно ожидать можно. Мы столько времени знакомы, а я всё ещё понятия не имею, как она предпочтёт поступить в той или иной стрессовой ситуации. То, что где-нибудь в баре с виски сейчас, это вполне очевидно. Да и кто не заходил бы пропустить по паре стаканчиков после того, что произошло сегодня в суде? Может быть, никогда не просит помощи, но я же знаю, что нужен ей сегодня. Надеюсь на это, по крайней мере.
- Серьёзно? Взять даже трубку не хочешь? Намеренно звоню Грейс, вижу когда её фигурку за одним столиком в баре и просто убедиться хочу, что намеренно меня игнорирует, а не просто не слышит, к примеру. Могла отключить звук на время заседаний, а потом просто забыть включить. Но очевидно нет. Просто не хочет разговаривать со мной, судя по всему, даже если я к произошедшему на заседании не имею никакого отношения. Поддерживал её до того и ровным счётом это же собирался сделать.
Вот только, звук когда раздаётся, смотрит просто на экран, видя там очевидно моё имя и просто отключает трезвон, возвращаясь к своему бокалу. И бутылке, очевидно, что стоит на столе. Не хилый размах для одной хрупкой девушки, даже если привыкла работать с бандами. Представляю прекрасно, какой крепкой должна была стать, чтобы оставаться в команде Дуарте. Крепкие напитки для неё очевидно не должны быть проблемой. Но одиночество не должно быть её спутником, с того самого момента, как присоединилась к спецкорпусу и встретилась со мной. Даже если мы ещё в самом начале были.
И я не злюсь за то, что сбрасывает мои звонки, понимаю потому что прекрасно, насколько вымотал её сегодня этот процесс. Просто не хочу оставлять в одиночестве сегодня.
Сажусь рядом с Манси, впритык к ней, не оставляя расстояния между нами. Во-первых, не получится сбежать с диванчика, а во-вторых, мне кажется, ей нужно почувствовать сейчас меня рядом. Решили же недавно не игнорировать происходящее между нами и признать собственные чувства. Грейс очевидно тяжелее было, лично мне проще гораздо.
- Хоть бы позвала, я тоже коп и тоже под конец дня чувствую непреодолимое желание выпить. Усмехаюсь только, делая глоток из бокала Манси. Не думаю, что будет против. Хотя, в бутылке ещё достаточно для того, чтобы и я присоединился. Прошу официантку, пробегающую мимо принести бокал и что-нибудь на закуску, и вновь всё внимание своё возвращаю Грейс. Тяжело видеть её в таком состоянии, но знаю прекрасно, что завтра уже встряхнётся, как всегда. Наша работа выматывает и убивает всю душу, но мы знаем хотя бы, чего ради всё это. Мы спасли тех девушек от многолетнего рабства и это стоило очередного кусочка чего-то внутри нас.
- Слушай, я не злюсь, что ты не отвечала мне, но даже если не хочешь говорить со мной сейчас, я просто останусь рядом. Ставлю Манси перед фактом, что никуда не уйду и по-моему, причин для меня у этого более, чем достаточно сейчас. Она - моя подопечная, моя напарница, мой друг или моя девушка. Любая из причин подходила сейчас для того, чтобы не оставлять её в одиночестве. Даже если не раскрываем отношения свои пока для Бенсон и всех остальных, чтобы не вызывать вопросов, насколько хорошо свои отношения сможем оставлять вне работы. Потому что это очевидно так будет, мы с Грейс прекрасно понимаем всю степень ответственности за то, что делаем и относимся серьёзно к этому.
Но Манси не хочет пока придавать всё огласке  и я стараюсь не давить на неё в этом, даже если не совсем с тем согласен. Прятаться, делать вид, что между нами нет ничего и каждый раз изображать, что не вместе приехали на работу, становится всё сложнее. Даже если напарнице моей не отказать в актёрском таланте, даже если детективы рядом ни о чём не догадались пока. Неплохо мы держались, судя по всему.
- И я понимаю прекрасно, что всё не по плану пошло, но ты не должна винить себя. Кариси в ярости, но это пройдёт. У него есть запасной план и я знаю, что Олсен не уйдёт от ответственности, просто потому что ты приложила его рацией. У нас миллион доказательств. То, что ты выразила свою ненависть к этому насильнику, я уверен, понятно большинству присяжных. Всё хорошо будет. Беру девушку за руку под столом, положив ту на свою ногу, переплетая наши пальцы и подталкиваю слегка плечом в знак поддержки. Мы всерьёз договорились с ней, что не будем чувства свои проявлять при наших и очевидно, это имело смысл. Но здесь ни Фина, ни Бенсон, ни даже Терри, хоть последнему, я уверен, никакого дела не было до происходящего между нами. Можно позволить себе расслабиться и не прятаться по углам, словно неуверенные в собственных отношениях подростки. Мы даже в разных званиях не были, чтобы это стало проблемой. Могли просто зафиксировать свои отношения в департаменте и не притворяться  больше, что между нами ничего нет абсолютно, кроме работы.
Благодарю официантку, что ставит возле нас бокал и пивную тарелку, и всё внимание вновь возвращаю Грейс. Всё ещё ведёт себя как ёжик, надев привычную броню на каждый раз, когда что-то не так шло. Что очевидно, необходимо было при работе с  бандами, но было излишним теперь.
- Да ладно тебе. Ты же натуральная психопатка, они должны быть благодарны тебе за то, что ты не запустила в него микрофоном со стойкой, а ведь он был возле тебя. Они уже явно поняли, как с тобой тяжело быть может, так что, твои угрозы без действия, это считай победа. Посмеиваюсь только, зная прекрасно, что Грейс на меня не обидится сейчас за подобные шуточки. Сама мне с чем-то подобным никогда не давала спуска. К тому же, достаточно выпила уже, мне кажется, чтобы расслабиться сейчас и не думать, что выпад в суде - роковая ошибка, ею свершённая. Всё точно неплохо будет.
Вижу, как улыбка потихоньку на лице расцветает и понимаю прекрасно, что двигаюсь в нужном направлении. Склоняюсь к ней, губами едва касаясь её виска, демонстрируя нежность и поддержку, даже если Манси вид делает, что ей это совершенно не нужно. Но мне плевать на это, если подумать так. Мы после первого поцелуя перестали быть просто коллегами и после первой совместной ночи - просто друзьями. Скрывать от собственного капитана, что между нами есть чувства, это вовсе не то же самое, чтобы совсем их не испытывать.
Так что, да. Определённо в том уверен, что имею право находиться сейчас здесь и не позволять Манси оставаться в одиночестве. Вместе мы точно со всем абсолютно справимся.

Неисповедимы пути Господни, как говорится. Но, думаю на самом деле, что дьявола тоже. Вряд ли кто-нибудь, где-нибудь на небесах, одобряет все мои поступки. Кто-то, гораздо более злой и жестокий, направляет меня, мне кажется. Тот, кто лишил меня угрызений совести, ещё где-то в глубоком детстве, не помню потому что их на протяжении своего жизненного пути. Того, кто подсказывает мне, как можно желаемое получить, напрягаясь не слишком сильно. Я ведь этого правда не люблю - тратить время на  тех, кому не придаю значения излишнего. Это просто, ради чего-то кратковременного, так бессмысленно, как по мне.
А может, кто его знает, не был никогда религиозен, вовсе нет тех, кто останавливает нас или направляет. Мы это просто мы, с недостатками нашими и демонами. Но, вовсе не теми, что рождены где-то в аду и к нам отправлены, чтобы сбивать с пути истинного. А наши собственные. Такие родные, такие дорогие...лучшие друзья, на самом деле, если им позволить быть ближе, не сопротивляться. Сделать выбор для себя самого и затем - наслаждаться свободой, не забывая про осторожность. Как я и поступил собственно, став чуть постарше.
Нет в этом мире справедливости, так выходит. Я не опираюсь на неё и за неё не ратую. Более того - никому, в моём личном пространстве, не позволяю это верование. И Руби, несмотря на то, что мы встречаемся теперь, вроде как, не становится исключением. Она всего лишь такая же яркая безобидная птичка, какой и была, пусть и сменившая оперение. Не красится так вызывающе ярко, не пытается всему миру показать, какая же она ядовитая крутышка, прикоснуться к которой опасно. Потому что это не сработало уже однажды, очевидно. Сыграло против неё.
Помню прекрасно, как раздражился, когда увидел те ботфорты и розовые пряди, слишком много искусственной кожи и этот вызов в глазах. Не знал её имя, не слышал слов, но буквально слышал, что она ищет для себя проблемы. Хочет пострадать, потому что это придаст хотя бы немного вкуса её совершенно пресной жизни. Она буквально молила о боли, даже если этого не признавала сама. Для чего-то же провоцировала весь мир своим внешним видом. Хотела, чтобы её заметили. Конечно, я сделал это. 
Она перестала выглядеть как размалёванная кукла со свалки и поступила на учёбу. Избавилась от токсичных отношений со своей семьей, уехав за множество километров от них и похорошела, во всех смыслах. Я владею ею теперь, в определённом смысле, даже если в современном мире выражения подобные об отношениях звучат как оскорбление, не изменяя сути всего. И мне нравится то, что принадлежит мне, гораздо больше, чем то, что я застал ранее. Руби выглядит теперь как принцесса Диснея, со своей внезапно обнаруженной под толстым слоем косметики невинной красотой, вполне элегантна и даже научилась ценить себя. Всё буквально, что в ней хорошего было, принадлежало росчерку моего пера в её истории, даже если она не выражала благодарности. Потому что делала вид, что не помнит меня, находясь так  близко, рядом. В эту плохую актёрскую игру я не верю.
Стараюсь сделать вид, что рад видеть её в собственной комнате, но это не так. У меня свои дела были, никак не связанные с её присутствием рядом. К тому же, так не люблю крикливых фурий. Первый закон леса - не кричи громко без дела, если не хочешь, чтобы услышали не те.
И я делаю конечно вид, что не понимаю совершенно, о чём речь, но даже не стараюсь усердствовать в этом сильно. Милашка Руби если заявилась с подобными обвинениями, то есть, по какой причине, судя по всему. Догадываюсь по её яростному взгляду и искажённой мимике, что вот-вот услышу, в чём именно дело. Возможно, ей показалось, что что я флиртовал с её однокурсницей, но слишком много эмоций для чего-то подобного. Чёрт. Происходит именно то, чего мне не хотелось бы, судя по всему. В ней всё ещё есть что-то от проблемной сучки, какой она была при нашей первой встрече. А ведь я так старался перевоспитать её, превратить в подходящую для себя лично. Красная Шапочка нападает на волка. Аннотация для самой бестолковой сказки. Она закончилась бы ещё в самом начале и финал угадать не трудно.
Я злюсь, до такой степени, что буквально готов проявить это сейчас, до сжатых кулаков и челюстей. Но не делаю ничего подобного. Улыбаюсь только, заглядывая Руби прямо в глаза, без тени ложной скромности, складывая руки на груди. В физиогномике это жест закрытости, нежелания проявлять собственные эмоции и допускать кого-то в личное пространство. Пусть так. Девчонка не сильнее меня и не умнее, и у неё нет ничего буквально, кроме беспочвенных обвинений. Не так уж много для того, чтобы быть такой смелой.
И то, чем руководствовался я в тот момент, да и все другие, не было никакой формулой. Просто последовательными шагами для достижения определённой цели. Хотя, подобные вещи сейчас вряд ли самые важные в контексте данного разговора.
Слушаю внимательно, не перебивая, чтобы сразу выпалила то, что у неё есть, убедиться в том, что она действительно донести хочет. То самое, что мне не нравится, видимо. Даже вполне доходчиво.
- Помогите, помогите, давайте распнём кого-нибудь, потому что я сошла с ума. У неё совсем не писклявый голос, но я изображаю его таким, издеваясь над Руби. Просто для того, чтобы вернуть себе контроль над ситуацией. И потому что это весело. Столько напрягаться из-за чего-то, а когда это случается, просто понять, что не стоит и дёргаться.
Улыбаюсь широко девчонке, делая несколько резких шагов по направлению к ней. Дёргается, потому что чувствует опасность и это правильно. Я и есть эта опасность, осознавать которую она никогда не способна почувствовать вовремя. Мне не нужно выглядеть как чудовище и обладать когтями, и зубами острыми, чтобы быть им. Или не быть, без разницы. Я-то себя таковым не считаю.
Прежде, чем она успевает сделать хоть что-нибудь, хватаю её за одежду, на себя дёргая. Вижу знакомое что-то во взгляде - не знает, как реагировать на проявление агрессии. Её так легко спутать со страстью, что проявлял в месяцы наших отношений. И, возможно, сейчас так было бы даже лучше - отвлечь эту дурочку от её подозрений. Ну, или просто продемонстрировать собственную власть, показав, в очередной раз Руби, что она не властвует над ситуацией. Но я, в отличии от неё, умею вести себя разумно.
- Не надейся. Не выдавай фантазии за реальность. Снова издевательски, но она должна вспомнить, где её место. Я был чутким и ласковым парнем, с самого начала наших отношений, но она ведь делает вид, словно не было этого.
Так что, забираю телефон у Руби и засовываю его в свой карман, без особенно лишних слов, убеждаюсь в том, что ей какой-нибудь второй  негде больше спрятать. Никаких больше гаджетов с ней, вот так нормально. Разглядываю экран телефона, не вижу значков включённого диктофона или чего-то подобного, но мало ли. Отключаю его, убирая в свою спортивную сумку и лишь после этого внимание возвращаю своей девушке. Она ведь ею и была, справедливости ради. Как ещё назвать было происходящее между нами?
- А вот теперь поговорим. Не демонстрирую страха - его нет во мне на тему всех этих обвинений. Наши прекрасные отношения сыграли свою роль. - Ты можешь понять, почему мне нужно было поступить так? Знаю, что она в гневе, но я не собираюсь подыгрывать. - Впрочем, не важно. Я не подтверждаю ничего из того, что ты говоришь. А ещё удивлён, шокирован, оскорблён словами и так далее. Но, хочу отметить, что если какую-то жизнь можно сломать, то она не была до того сломана, не преувеличивай. Да и вообще. Допустим, что ты веришь в то, что говоришь. Ну и что ты собралась с этим делать? Обвинила меня, назвала чудовищем. А дальше? Даже забавно. Она может ответить очевидные вещи - сообщить в полицию, рассказав про свою версию того, что я - монстр, рассказать об этом всем вокруг, сделать ещё что-то банальное, а я даже помешать не смогу ей в этом. Но...но. Сказать - одно, а доказать другое. Кто поверит девчонке, что придумала вдруг страшную сказку, криминальный детектив? Меня они знают дольше. Вряд ли переживать стоит. Злит неимоверно, как и сама Руби сейчас, но это не такая уж проблема. Я всё ещё контролирую ситуацию. Нет ничего важнее этого. Что бы не происходило вокруг.