▬▬▬▬▬▬▬▬▬▬▬▬ ♠ ИСТОРИЯ ПЕРСОНАЖА ♦ ▬▬▬▬▬▬▬▬▬▬▬▬

- Как думаешь... можно ли по железной дороге уехать до края земли?

На вопрос Джордана лежащий рядом на траве его старший брат Сэм только фыркает.

- Нет, конечно, дурачок. У земли нет края, она же круглая.

Такие разговоры для них не были чем-то из ряда вон. Джо всего пять лет, и его детское любопытство пересиливает все границы приличий. Сэм всего на два года старше, но уже мнит себя мудрецом, познавшим жизнь. Всё потому, что из-за частых отъездов мистера Питерсона по работе именно Сэм остается за старшего.
Джордан на брата не обижается, думает про себя, что было бы здорово проехаться вот так до самых далёких стран. Мистер Питерсон всегда говорил, что за железной дорогой будущее, а значит, что и за ним - тоже.

- Ты не можешь просто так позволить им забрать его! Это наш сын, Джек! Это наш малыш Сэмми!

Срывающийся голос матери звенит надломленным хрусталём даже сквозь преграду рук на собственных ушах. Её тень на стене дрожит и заламывает руки. Более рослая тень отца хватает хрупкую тень матери за плечи, как в театре теней, делая большую трагедию маленькой семьи ещё более отвратной и гротескной.

- Он мёртв, Марта, пойми ты это!

Джордан сидит на полу рядом с комнатой Сэма. В десять лет уже успеваешь смириться с тем, что некоторые вещи не будут вечными. Но смириться с тем, что старший брат так быстро сгорел от пневмонии, не удаётся. Потому что это несправедливо. И потому что пустота внутри растет так быстро, что её не заполнить ничем, кроме горьких слёз.

- Мой птенчик улетает из гнезда...

Матушка улыбается, даже не пытаясь скрыть выступившие на глаза слёзы. Джодан осторожно обнимает её, исхудавшую с годами, но всё такую же нежную.

- Я обязательно вернусь, ты же знаешь.

Женщина прячет лицо в плече сына, выросшего слишком быстро, но внутри оставшегося таким же беззаботным мальчуганом. Она не верит, что Джо вернётся. И не потому что сын способен на обман, отнюдь. Просто таков удел людей науки - быть в постоянном движении, потому что они нужны всему миру, как воздух. И ни в коем случае нельзя держать их на привязи. Нужно отпускать, даже если это больно и тяжело. Потому что они миру нужны.

Джордан ему тоже нужен. Пусть он и молод, но в нём в его восемнадцать горит пожар справедливости и человеколюбия. Смерть брата, а годами позже - и отца - сломали его, но дали шанс собрать себя из осколков.

Скромно поцеловав мать в щёку, Джо походкой слишком уверенной идёт прочь, обернувшись лишь через два десятка шагов. Взмах руки - как обещание вернуться.

Посреди пира на костях Джордан выглядит инородно и слишком мрачно в своей запыленной и мятой, но целой одежде. Тёмные круги под глазами делали молодого сиудента-медика больше похожим на своих пациентов, настолько вымотанных и изможденных, что того гляди дух испустят. И только взгляд был слишком твердым и колючим.

- Так что же вы хотите, уважаемый? Да будет вам известно, что лекарствовать над беднотой - занятие неблагодарное. Всё равно, что воду лить в дырявую бочку.

Джордан не отвечает, лишь молча обводит взглядом внутренне убранство и всех присутствующих людей. И правда. Просить помощи у тех, кто людей беднее себя и за людей-то не считает, было занятием неблагодарным. Да и его бы не поняли. У них всего в достатке, а от менее привлекательных сторон жизни, пахнущих гноем, испражнениями и смертью, они предпочитали отгораживаться. Как будто были бессмертны или уверены в том, что беда их никогда не коснется.

- Тогда желаю вам всех благ, господин, чтобы бедность никогда не коснулась вашего дома, - он вежлив, но слова сочатся ядом.

Скрипнув зубами, Джордан уйдет, потому что у него ещё много дел помимо учебы, от которой совсем не остается времени на полноценный сон.

Холерная Прага ведёт себя, как живой гноящийся труп. Закрываются двери. Не хватает людей. Не хватает лекарств. Не хватает совести и сострадания. Упрямство переплетается с отчаянием, заставляя студента Питерсона стучаться в двери в поисках помощи. Не для себя, для других. Для тех, в чьи двери уже нет смысла стучать, потому что они всегда открыты.

Люди страдают. Люди мучаются. Люди умирают.

У Джордана почти не остается сил, и с каждым новым утром, начинающимся с обхода всех тех, кто ещё жив, он обнаруживает в себе первые признаки болезни.  Он перестает с маниакальной одержимостью стучать в чужие двери, потому что он не хочет подвергать опасности здоровых людей. И лишь заботится о тех, кому ещё может помочь.

С каждым днём сил становится всё меньше, и однажды утром уже нет сил даже на то, чтобы подняться с постели. Кажется, что зараза мстит ему с особой стервозностью за то, что он посмел тормозить её распространение. Потому что как бы Джо не старался, он всё же человек. Который погаснет, как и все прочие, свечой на сильном сквозняке.

Он погас через четыре дня. Но погас не в одиночестве. И чья-то рука, оказавшаяся рядом так вовремя, зажгла свечу ещё раз.

- Планы? - Питерсон замирает в задумчивости. - Полагаю, учеба у меня на первом месте. И очень много практики.

Ощущать себя иным - это очень странно. Но Джо не мог бы сказать, что ему не нравится. Разум кристально-чист, тело полно сил и энергии. Душа - если она ещё в нём осталась - наполнена благодарностью к тем, кто дал ему шанс продолжить. В Анни и Уне вместе и по отдельности Джордан видит немного искаженный образ матери, оставшейся очень далеко. Быть может это просто самообман, ведь вряд ли к вдове Питерсон он посмеет приблизиться теперь. Но в любом деле легче дышать, когда знаешь, что ты не один.

Теперь, когда он знает, что будет жить очень долго, у него начали сами собой строиться планы. Мир болен, но и его можно попробовать попытаться вылечить.

- Ох, а я-то думаю, почему ваше имя мне кажется таким знакомым...

Джо улыбается так чарующе, как умеет, стараясь звучать ну очень убедительно.

- Это мой прадед. Меня в честь него назвали.

- Что ж, надеюсь, вы не посрамите честь своего прадеда, мистер Питерсон. О нём местные старожилы легенды складывают.

- Постараюсь не обмануть ваши ожидания.

Он меняет места слишком быстро, но всё равно остается на слуху своими деяниями. Педиатрия, хирургия, стоматология, гастроэнтерология, сестринское дело - у Джордана было достаточно времени, чтобы углубиться во многие сферы медицины. Но последние лет пятьдесят он старался не лезть вперед смертных и не становиться сенсацией или, упаси Боже, молодым гением медицины. Его бы слишком хорошо запомнили.

- Экипаж №4. Мужчина, 24 года, сквозное огнестрельное ранение груди. Пробито левое лёгкое, обильная кровопотеря. Прибытие - от пяти до семи минут.

- Принято, ожидаем.

В приёмном отделении почти никогда не бывает тихо, ведь Нью-Йорк намного опаснее, чем кажется на первый взгляд. От простых растяжений до тяжелейших травм - букет пациентов слишком пестрый, чтобы наскучить и приесться. Далеко не всегда прием оканчивается хорошо, а стены отделения видели слишком много смертей. Но Джордана это не останавливает. Он всё так же горит искренним желанием помогать людям всем, чем может. А может он в силу опыта, знаний и способностей очень многое. Однако ему всё равно кажется, что он делает недостаточно.

▬▬▬▬▬▬▬▬▬▬▬▬ ♣ ДЕТАЛИ ♥ ▬▬▬▬▬▬▬▬▬▬▬▬

— способности и навыки:
вайоми - "летаргия": погружает жертву в сон, снижая чувствительность к внешним раздражителям и боли; на нелюдях работает гораздо слабее, накладывая лёгкий обезболивающий эффект;
очень хорошо разбирается в медицине;
разговаривает на английском, чешском, немецком, испанском;
больше теоретик, чем практик по части огнестрельного оружия.
— артефакты:
зачарованный кожаный браслет, защищающий от негативного воздействия солнечных лучей.
— доп. информация:
занимается волонтерской деятельностью в свободное от работы время;
под ненастоящим именем Мартин Д. Брукс является учредителем двух благотворительных фондов;
под этим же подставным именем владеет пакетом акций в фармацевтической компании "Бристол Майерс Скуиб";
гордый хозяин кошки породы манчкин по кличке Черри;
есть водительские права, но чаще предпочитает передвигаться на велосипеде или пешком.