Ярко-алый купол, принадлежащий магическом цирку, что расположился в окрестностях Лонг-Айленда на целых три ближайших недели, весьма футуристично выделялся на фоне сизо-свинцовых росчерков темнеющего неба, гротескно возвышаясь над очертаниями крохотных крон деревьев и крыш небольших кофейн, хаотично разбросанных по острову. Шум прибоя, доносимый с подножия скалистых береговых уступов, тихими всплесками приятно ложился на слух, не затронутый западным ветром, что сильными порывами трепал разноцветные флаги, украшающие фасад огромного шатра, превращая их в гордо реющие стяги противоборствующих кланов. Именно они и привлекли внимание горгульи на некоторое время, заставляя немного замедлить свой ход, доставая пачку сигарет из карманов своего темного пиджака и делая одну затяжку за другой, пока глаза пытались привыкнуть к мельтешащему буйству красок повсюду.

Каледону было прекрасно известно, почему последнее время хроническая простуженная усталость неприятным послевкусием вязала ему язык, отчего в груди спорами расползалась знакомая мгла, а в голове его было мутно и вязко, но сглаживать острые углы он не торопился. Хаотичные картины прошлого, вернее те крупицы его памяти, что невидимыми песчинками просыпались сквозь его пальцы, опять не давали ему покоя, возникая холодными одинокими ночами в обличие чужих лиц и имен. Они бередили его спокойствие, нестройными голосами взывая к той части его души, что была стерта и обезличена, заперта в каменном изваянии образцовой горгульи. Каледон не мог понять, подцепить эту тревожащую всю его суть нить, и двинуться дальше, распутывая клубок вопросов, которые грозились навсегда остаться без ответов.

- У вас есть приглашение, сэр? - мужчина в карнавальном костюме растягивает свой рот в неестественной улыбке, стоит только Кэлу поднять на него глаза, обжигая холодным стальным взглядом. Не сложно поймать себя на простой мысли, что в общем-то он никогда не любил клоунов. Криповые карикатуры людей, разодетые в яркие тряпки и разукрашенные под стать преувеличенным человеческим эмоциям. Так себе юмор.

- Разумеется.

Магический мир перестал удивлять Каледона уже очень и очень давно. Испещренный сеточкой невидимой колдовской силы, он смаковал на своей человеческой коже этот тонкий налет пыли, состоящей из собственных умений, дарованных его расе и связей с миром колдунов и ведьм. Орден давал ему шанс не быть чьим-то дополнением, а быть отдельной единицей, со своими собственными желаниями и страстями, залегшими глубокими тенями под крепким мрамором костей. Но только работа в агентстве магической помощи Дэмьена Шейда давала почувствовать снова и снова вкус к этой, новой жизни. И именно работа приводила его в места, подобные этому.

Внутри шатер больше походил не на привычную людскому взору арену цирку, а на светское мероприятие, приправленное шутовской тематикой, которая отражалась на ярких постерах дрессированных тигров, скачущих через огненный круг, клоунов в своих незамысловатых нарядах и, разумеется, воздушных гимнастов, опасно зависающих над пропастью купола. Каледон, принимая бокал игристого вина, не мог не отметить, что все в этом месте кричало о роскоши. Разодетые с иголочки мужчины, поправляющие лацканы своих пиджаков. Дамы с уложенными волосами и блестящими в ушах и декольте украшениями, в сверкающих нарядах от модных домов Большого яблока. Убранство столов, отделяющих арену от зрительской зоны, с обилием цветов и шаров, единственным, что выбивалось из общего антуража богатства, словно напоминая собравшимся зачем они здесь собрались.

Все присутствующие - для того, чтобы увидеть непревзойдённое представление великого мага-иллюзиониста Мефисто. Кэл за тем, чтобы вернуть то, что было украдено у клиента. Все до абсурдного просто и понятно.

Должно ли было пройти без сучка, без задоринки?
Несомненно.
Пройдет ли?
Вот уж вряд ли.

- Добрый вечер, - Кэл учтиво склоняет голову на бок, привлекая внимание темноволосой девушки, - вы кажется заняли мое место.

Приглашение проворно оказывается в его руках, а взгляд цепко и настойчиво скользит по оголенной шеи и вырезу декольте, через секунду возвращаясь к глазам цвета молотой корицы. Жар приливает к мужскому лицу и всегда невозмутимый каменный истукан вдруг идет трещинами п кривой улыбке, когда Каледон Грей впервые [впервые ли?] чувствует, как огонь жидкой лавой начинает бурлить по венам.

- Мы....

- Внимание, уважаемые гости, представление начнется через три минуты, просьба занять свои места.